В рубрике «Я хочу твою работу!» BOBR.by рассказывает о разных профессиях, их плюсах и минусах.

 

Татьяна Тара, психиатр-нарколог.

Где учиться?

Я окончила лечебный факультет Витебского медицинского университета. После был год интернатуры, которую прошла в Бобруйске, на базе местного психиатрического отделения.
Так я стала психиатром-наркологом.

 

С чего начать?

У меня никогда не было желания пойти в психиатрию. Я творческая натура, в детстве мечтала стать актрисой. В 9-м классе увлеклась предметом «анатомия человека», и тогда решила поступать в медуниверситет. Также на выбор повлияло то, что я не дружу с математикой.

Долгое время после поступления планировала стать ЛОР-врачом. Работала в детской больнице. Но судьба распорядилась иначе. Когда я написала заявление на распределение, перепутала данные и пошла по конкурсу как терапевт. Пришлось выбирать из того, что было. И когда начался цикл по психиатрии, поняла – это моё. О выборе не жалею, рада, что случайность привела к этой профессии.

Работаю четыре года, основное место – «скорая помощь», психиатрическая бригада. По совместительству работаю с подростками в колледже.

 

 

О задаче

Моё кредо: «не навреди». В психиатрии уважаю отсутствие осуждения к людям. Я перестала осуждать людей вообще. Наши пациенты порой совершают вещи, неприятные родственникам и другим людям. Часто обижают близких. В таких случаях сложно удержаться от эмоций. Особенно когда всё происходит внезапно.

Наша задача – не осуждать.

 

Об отношении к психиатрии и пациентам

Наверное, неприязнь пришла из того времени, когда существовала карательная психиатрия. Человек болел, его завозили в страшные «сумасшедшие дома», связывали, надевали смирительные рубашки, применяли негуманные методы лечения.

Зачастую наши пациенты, либо их родственники обращаются очень поздно. Избегают, стыдятся клейма «псих».

Диагноза «дебил» уже нет. Но его, как и диагноз «олигофрен», используют для оскорблений. Например, никто не говорит, чтобы обидеть: «Ты, раковый больной!» Скорее, обзовут «имбецилом», «идиотом».

Аналогичная ситуация со словом «больной». Поэтому мы говорим «пациенты». Слова имеют большое значение.

Ещё один фактор: от психических расстройств, как правило, не умирают. Шизофрения не смертельна, в отличие от онкологии. Поэтому людей, которые страдают физическими болезнями, больше жалеют. А наши пациенты такими привилегиями не обладают. Они оказываются в ситуациях, в которых выглядят недостойно.

Это сложно понять и принять родственникам, а тем более – чужим. Тяжело быть снисходительными.

Люди боятся, что их поставят на учёт. Но есть разные виды учёта. Особый, специализированный – для страдающих хроническими расстройствами, если есть суицидальные тенденции, агрессия, пациенты опасны для себя и окружающих. Диспансерный учёт – для людей с инвалидностью, которые приходят каждый месяц, получают лекарства, консультацию.

Если вы приходите на приём к психиатру, да, карточка заводится. Но только для того, чтобы записать ваш анамнез, выписать лекарства. И она будет храниться как консультативная. Какие могут быть проблемы?

Некоторые боятся, что им не дадут права на вождение автомобиля. Но когда вы проходите комиссию перед автошколой или устройством на работу, вас могут просто отправить к психиатру за справкой. И если с вами всё в порядке, независимо от того, обращались вы к специалисту раньше или нет, вам её всё равно дадут.

Конфиденциальность сохраняется, это врачебная тайна. Её нарушение влечёт уголовную ответственность.

 

 

О моменте, в который стоит обратиться за помощью

Многое зависит от того, какой тип психического расстройства у человека. Если говорить примитивно, есть большая и малая психиатрия.

Большая – расстройства шизофренического спектра, когда люди слышат голоса, у них галлюцинации. В таких случаях сразу понятно, с чем имеешь дело. Человек живёт в другой реальности, есть нарушение. Как правило, родственники сами обращаются за помощью.

Малая психиатрия, это неврозы, депрессии. ВОЗовская классификация говорит о том, что суициды на третьем месте среди причин смертности в мире. После заболеваний сердечно-сосудистой системы и травм, несовместимых с жизнью.

А суициды – это депрессия, болезнь 21 века. Надо больше внимания уделять этому состоянию. И своевременно обращаться за медицинской помощью. Объясню на примере: если человек болен сахарным диабетом, у него меняется уровень сахара в крови, он постоянно принимает препараты. Никто не боится их принимать. Если объяснить просто: депрессия – те же изменения определённых гормонов, нейрогормонов, которые находятся в головном мозге. Изменение их концентрации. Из-за этого возникают состояния апатии, раздражительности, несобранности.
Мы же воспитаны в таком ключе: «Ты слабый, не можешь справиться с настроением. Расклеился. Как это так? Ну-ка, возьми себя в руки!»

Но если у человека снизился уровень сахара в крови, мы ему не говорим: «Ну-ка, возьми себя в руки!» А советуем: «Выпей таблетку».

То же касается депрессии, просто многие этого не понимают. И если в течение месяца человек систематически чувствует раздражительность, ни с чем не связанную тревогу, необоснованное предчувствие плохого, потерю интереса к жизни, сложно перенёс выход из стрессовой ситуации – нужно обращаться за помощью к психиатру.

Кстати, с таблетками связан ещё один страх: «Мне дадут таблетки, которые превратят меня в овощ». «Я не смогу слезть с них».

Но это уже не те лекарства, которые применялись 100 и даже 10 лет назад. Психиатрия и фармакология настолько шагнула вперёд, что сейчас нет тяжёлых побочных эффектов. Лекарства можно подбирать индивидуально, с минимальными дозировками, которые позволят водить автомобиль, работать.

Ни один психиатр не желает делать из своего пациента «овощ» или зависимого от лекарств.

 

Об отличии между психиатрами, психотерапевтами и психологами

Сначала можно обратиться к психологу. Грамотный специалист поймёт, если это не его компетенция, и направит к психиатру или психотерапевту.

Основная разница в том, что психолог – немедицинская специальность, а психиатр и психотерапевт – доктора.

Психиатр-нарколог больше работает с тяжёлыми ситуациями, которые требуют лечения, госпитализации.

Психотерапевт – врач, который прошёл переподготовку либо сразу после университета прошёл соответствующую интернатуру. Он больше работает в малой психиатрии, с неврозами и личностными проблемами.

 

О диагнозах

То, что мы считаем некоторых людей «чудаками», может быть продиктовано общепринятыми нормами. Важно не путать болезнь с особенностями характера человека. Если бы мы все были одинаковыми, «стандартными», было бы неинтересно.

Например, человек пришёл на работу, заявил, что он известная историческая личность, не выполняет трудовые обязанности, перестаёт мыться, есть, следить за собой, верит в силы, которые ему помогают летать. То есть, если убеждения влияют на качество жизни человека и его близких, есть основание думать, что он не просто чудак, а имеет расстройства.

Но грести всех под одну гребёнку нельзя. В этом и есть суть нашей профессии. Каждый человек уникален и неповторим даже в своём диагнозе. Здесь важен индивидуальный подход, грамотно поставленный диагноз и лечение. В первую очередь для того, чтобы не испортить человеку жизнь.

Нет абсолютно здоровых физически и психически людей. Темп жизни, урбанизация, влияют на повышение процента депрессий, суицидальных, тревожных расстройств.

Почему, как правило, в деревнях нет депрессии? Там люди встают рано, работают, мало смотрят телевизор, в смартфоны. Ложатся спать тоже рано, в кромешной тьме, у них качественный сон. Это очень важные факторы.

С появлением смартфонов, крупных городов, ночных работ, качество нашего сна ухудшилось и влияет на самочувствие.

 

 

О сезонности

Сезонность есть, это осень и весна. В переходные периоды обостряются хронические заболевания.

Также я много времени уделила поискам информации о влиянии фаз луны. По работе вижу, когда растущая и полная луна – обостряются приступы эпилепсии, маниакальные синдромы, бессонница. И если есть вопросы с алкоголем и психоактивными веществами, на растущую фазу луны человек может уйти в запой. Но это лишь наблюдения, научно они не подтверждены.

 

О пациентах

У пациентов психиатра нет типичного портрета – «богатый», «бедный», «безработный», «одинокий», «семейный». По вызовам я такого не замечала.

Дебют шизофрении начинается в молодом возрасте, в 18-28 лет.

У людей, чьи расстройства связаны с психоактивными веществами, с хроническим алкоголизмом на последних стадиях заболевания, уровень жизни ниже среднего. У хроников разный возраст.

Часто вызывают по дементным состояниям, возрастным расстройствам. Особенно зимой. Дети забирают своих родителей, бабушек-дедушек из деревень в город. Как правило, из-за смены обстановки у них начинаются синильные психозы. Им сложно адаптироваться, появляются проблемы со сном, галлюцинации. Эти изменения требуют помощи.

Родственники таких пациентов часто рассказывают, что их оскорбляют, обвиняют в воровстве. А это классика жанра, называется «бред ущерба». Естественно, это ранит близких, они оправдываются: «Мы же забрали его или её из деревни, помочь хотим». Тогда мы объясняем: «Это говорит не человек, а его заболевание».

Важный момент: такие расстройства хорошо лечатся препаратами. Грамотно подобранное лекарство в нужной дозировке, плюс уход. Зачастую родственники так устают, что просят забрать этих пациентов. Но в основном они в таких мерах не нуждаются, если нет очевидных показателей к госпитализации.

 

О распространённых заболеваниях

Чаще всего встречается шизофрения. Это не только первичные пациенты, но и люди, которые длительное время страдают этим заболеванием, но находятся в стадии обострения либо, наоборот, ремиссии.

Распространены деменции.

Органические расстройства личности, связанные с травмами и повреждениями головного мозга.

Неврозы. Стрессовые и тревожные расстройства. Различные психопатии, расстройства личности, расстройства сексуального поведения.

У детей и подростков расстройства поведения. Нередко встречается аутизм.

Для постановки первичного диагноза человеку требуется амбулаторное наблюдение. В сложных случаях – госпитализация. Почему так надолго кладут на обследование, на 20 дней и больше? Потому что нужно время для отслеживания динамики. Посмотреть, как пациент реагирует на препараты, какие симптомы и синдромы уходят, какие остаются. Часто есть симуляции. Для каждого случая нужен индивидуальный подход.

 

 

О коллегах и стереотипах

Думаю, деформация есть в любой профессии. Но лично пока не встречала психиатров, которые бы показались мне странными. Наоборот, мне нравятся мои коллеги, их чувство юмора, отношение к жизни, к пациентам.

Возможно, я сама стала странной (смеётся).

Да, есть стереотип, что психиатр – это мужчина с бородой, в маленьких очочках. И когда пациенты видят людей с другими внешними данными, удивляются и не доверяют, особенно если доктор молод. Но это не имеет основания, молодым врачам даже интереснее ваша история.

А вообще каждый психиатр должен поговорить не только с пациентом, а также с его родственниками, которые тоже вовлечены в заболевание, могут что-то недоговорить, обмануть. Часто мы говорим с соседями. Чтобы собрать подробную историю жизни человека: каким он был в детстве, всегда ли был таким или что-то произошло. Все детали важны.

Ещё один стереотип: смирительные рубашки. Их нет. Есть способы мягкой фиксации. Всё это чётко прописано в законе о психиатрической помощи. Фиксация нужна лишь для того, чтобы человек не принёс вред себе и окружающим. Во время транспортировки, например. Всё по времени записывается, делается гуманно и в крайне необходимых случаях.

У психиатрической бригады нет спецформы, мы приезжаем на вызовы в обычной «скорой», в костюмах медработников. Поэтому соседи даже не поймут, что к вам приехали оказать помощь такого характера.

 

О востребованности

Психиатров мало, они нужны. И с учётом того, что растёт количество заболеваний, наша профессия востребована.

Иногда достаточно просто обратиться к врачу, поговорить с ним и убедиться, что всё в порядке. И станет легче. Обратитесь к психологу, психотерапевту. И убедитесь, что у вас нет расстройства. Или получите необходимую помощь, но не забрасывайте своё здоровье.

 

О минусах и плюсах профессии

Минус – эмоциональная привязанность к пациентам. Часто происходят моменты, когда видишь слёзы близких, это тяжело. Вовлекаешься. Нужно уметь выстраивать определённый барьер, при этом не теряя сострадания и гуманности. Это сложно.

Вообще в медицине сложно сохранять этот баланс между собранностью и состраданием. В любой специальности. Я восхищаюсь докторами, у которых получается. Этому учишься каждый день, у каждого пациента.

Из плюсов – мне нравится, что мы, как психиатры, наших пациентов искренне любим. Нас не благодарят, потому что многие стесняются. Но даже если в какой-то момент мне нужно принять жёсткое решение, я понимаю, что делаю это для его же блага. Пример – госпитализация без согласия пациента, если он представляет опасность для себя и окружающих.

Нравится, что я могу помочь человеку, который страдает бессонницей или тревожным расстройством. Он полгода мучался, «брал себя в руки», ничего не получилось, а потом ему стало лучше от лечения препаратами. Начинается другая жизнь.

Также меня воодушевляет возможность подобрать грамотное лечение, при котором пациенты могут жить, работать, быть счастливыми. Конечно, это не так заметно, как хирургия, например. Но не менее важно.

Каждый вызов – яркая история, скучного в психиатрии нет.

 

 

О страхе и взаимопомощи

Случались ситуации, когда было страшно. Не за себя, а за жизнь пациента.

Это касается вызовов, когда человек говорит: «Сейчас спрыгну с окна!» Мы приезжаем, а он действительно стоит на подоконнике. Нужно подобрать нужные слова, понимать определённую последовательность действий. Или, например, человек грозится включить газ, взорвать дом. В таких случаях дежурный психиатр говорит с человеком по телефону, а по адресу выезжает милиция, МЧС, газовая служба. В этом плане всё отработано.

Лично в мой адрес пока угрозы не было. В составе бригады врач, фельдшер, санитары. Но если есть угроза жизни, можем взять милицию. В первую очередь нужно убедиться в безопасности для себя. Если с нами что-то случится, помощь пациент не получит.

Надо предугадывать определённые моменты, особенно если это вызов учётного пациента.

Санитары у нас все мужчины, разных возрастов. Есть опытные, по 35 лет работают в бригаде, знают работу досконально. Они помогают молодым докторам освоится. Незаменимые люди! Они расскажут анамнез пациента, лекарства, которые он применял, сколько раз и как его госпитализировали.

Комплекция не имеет значение, санитары и доктора должны иметь определённые навыки, смекалку. У нас в бригаде работают люди, которые могут успокоить пациента, уговорить его сесть в автомобиль – без усилий, просто рассказывая истории. Первое время даже я удивлялась, как у них это получается.

Конечно, есть определённая расстановка – кто где стоит. Санитары и фельдшер по бокам от психиатра, никогда не поворачиваемся к пациентам спиной. Этому не учат в университете, к таким тонкостям приходишь с опытом.

 

Советы молодым специалистам

Из моих знакомых все, кто когда-то задумывался пойти в психиатрию, так и делали. Я не знаю людей, которые уходили из нашей профессии, только обратные случаи.

Если человек планирует стать врачом, и ему нравится творческий подход (а в психиатрии он необходим) ему нужно обязательно посетить психиатрическую больницу и посмотреть, его это или нет. Обычно понимаешь сразу.

В медицине без души нельзя.

Жутко наблюдать, как на людей влияют психоактивные вещества, когда у них галлюцинаторные переживания. Или делирий, в народе его называют «белая горячка». Он также проявляется галлюцинациями. Люди видят несуществующих персонажей, животных. Это может выглядеть смешно, но мы никогда не пользуемся беспомощностью пациента. Стараемся сказать, что всё нормально, помогаем. Издевательств со стороны медперсонала я лично не видела. Эти люди неспособны на такое.

Случайных людей в нашей профессии нет.