Что такое коммерческая тайна по белорусскому и международному праву?

Коммерческая тайна — это сведения любого характера, имеющие коммерческую ценность вследствие неизвестности третьим лицам, в отношении которых владелец установил режим конфиденциальности. Такое определение закреплено в Законе Республики Беларусь от 5 января 2013 г. № 16-З «О коммерческой тайне», который исходит из презумпции: охрана возникает только при наличии реальных, подтверждаемых мер по сохранению секретности (перечень, доступ, маркировка, договорные и технические барьеры).

В Гражданском кодексе Республики Беларусь (ГК) используется наднационально узнаваемая конструкция «нераскрытая информация» и выделяется секрет производства (know-how). Статья 140 ГК описывает признаки охраны нераскрытой информации, а статья 1010 ГК даёт владельцу секрета производства право на пресечение неправомерного использования и возмещение убытков при условии поддержания режима конфиденциальности. Это ключ к доказыванию в гражданско-правовых спорах.

Международный минимум задаёт Соглашение ТРИПС (Agreement on Trade-Related Aspects of Intellectual Property Rights — Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности). В статье 39 ТРИПС страны-участницы обязуются обеспечивать защиту «нераскрытой информации» от незаконного получения, использования или разглашения при условии её секретности, ценности и разумных мер по охране. Эти критерии совпадают с белорусским подходом, что облегчает аргументацию в трансграничных делах.

Почему «международная практика» важна белорусским компаниям, работающим за рубежом?

Белорусский бизнес всё чаще согласует договоры с иностранными партнёрами и ведёт проекты, где споры рассматриваются в судах или арбитраже за пределами Беларуси. В таких спорах содержание и последствия «разглашения» будут оцениваться по нормам соответствующей юрисдикции, но на основе того же триединого теста: секретность, коммерческая ценность и разумные меры защиты. Это прямо следует из ТРИПС и подтверждается руководствами и аналитикой Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС, WIPO), где подчёркивается необходимость мер сохранения конфиденциальности даже в ходе судебных разбирательств.

Регулирование в Европейском союзе: что даёт Директива ЕС 2016/943?

Директива (ЕС) 2016/943 «О защите нераскрытого ноу-хау и коммерческой информации (trade secrets) от их незаконного получения, использования и раскрытия» гармонизировала базовые правила защиты в государствах-членах. Документ закрепляет общие определения, способы защиты и, что принципиально, процессуальные гарантии сохранения тайны в суде, включая возможность ограничить доступ к материалам дела (статья 9) и публиковать решения с учётом конфиденциальности (статья 15). Для белорусских компаний, участвующих в процессах в ЕС, это означает предсказуемую рамку по стандартам доказывания и процессуальным мерам.

Отдельные страны ЕС закрепили эти подходы специальными законами. Германия приняла Закон о защите коммерческих секретов (Gesetz zum Schutz von Geschäftsgeheimnissen — GeschGehG), где требование «экономической ценности» и «законного интереса в сохранении тайны» раскрыто детально; британское право имплементировало Директиву через Правила 2018 года о защите коммерческих секретов (Trade Secrets (Enforcement, etc.) Regulations 2018). Эти акты формируют практику по искам о пресечении нарушений, возмещении ущерба и обеспечительным мерам.

Франция транспонировала Директиву отдельным законом 2018 года, создав самостоятельный режим trade secrets, что устранило прежние пробелы в определении и средствах защиты. Это усилило возможности для требований о запрещении использования и публикации конфиденциальных материалов в делах о недобросовестной конкуренции.

Что даёт правопорядок США: гражданский иск по DTSA и уголовные составы EEA?

Федеральный Закон США о защите коммерческой тайны 2016 года (Defend Trade Secrets Act — DTSA) ввёл единый федеральный гражданский иск за «misappropriation» (неправомерное получение, использование или раскрытие) и предусмотрел особую меру — «civil seizure» (гражданское изъятие) на односторонней основе в исключительных обстоятельствах. DTSA также содержит определения торгового секрета и набор средств правовой защиты: запреты, компенсация, в некоторых случаях — увеличенные выплаты и возмещение расходов.

Параллельно действует Закон об экономическом шпионаже 1996 года (Economic Espionage Act — EEA), предусматривающий уголовную ответственность за кражу коммерческих секретов (§ 1832) и экономический шпионаж в интересах иностранного субъекта (§ 1831). Эти нормы расширяют инструментарий потерпевших в сложных схемах присвоения секретов.

Как определить применимое право и юрисдикцию в трансграничном споре: зачем помнить о Rome II?

В Европейском союзе выбор применимого права к внедоговорным требованиям, связанным с недобросовестной конкуренцией и охраной коммерческой тайны, осуществляется по Регламенту (ЕС) № 864/2007 (Rome II). Общий подход для актов недобросовестной конкуренции — право страны, где затронуты конкурентные отношения или интересы потребителей; если пострадал исключительно конкретный конкурент, применяется общая коллизионная норма (право страны, где наступили последствия). В делах о коммерческой тайне это имеет прямое значение для белорусских компаний в процессах в Европе.

Как соотнести зарубежные стандарты с белорусским регулированием ответственности?

В Беларуси публично-правовые последствия разглашения распределяются между административной и уголовной плоскостями. Статья 23.6 КоАП предусматривает административную ответственность за умышленное разглашение коммерческой тайны; процесс по таким делам возбуждается по требованию потерпевшего (частное обвинение в административном порядке). При наличии квалифицирующих признаков наступает уголовная ответственность по статье 255 УК. Гражданско-правовые последствия (пресечение, убытки) вытекают из статей 140 и 1010 ГК и из специальных норм Закона № 16-З. Эти контуры согласуются с международной логикой: защита доступна при реальном режиме конфиденциальности и доказанности неправомерного поведения.

Комплементарно действует Закон № 455-З «Об информации, информатизации и защите информации», формулирующий общие принципы законного доступа и безопасности, и Закон № 99-З «О защите персональных данных». При пересечении коммерческой тайны с персональными данными важна «двухконтурная» модель: соблюдение режима тайны не освобождает от обязанностей в сфере персональных данных, в т.ч. для трансграничной передачи.

Как суды в разных странах сохраняют конфиденциальность в процессе?

Зарубежные правопорядки выработали специальные процессуальные механизмы, чтобы защита не «обнуляла» секрет путём его огласки в материалах дела. В ЕС статья 9 Директивы 2016/943 предписывает судам ограничивать доступ к документам и заседаниям, где раскрывается коммерческая тайна, и формировать версии решений без соответствующих фрагментов. Аналогичные подходы развиваются в руководствах ВОИС: баланс между правом на защиту и охраной тайны достигается с помощью закрытых слушаний, конфиденциальных приложений и ордеров о неразглашении участниками процесса.

Почему понятия «NDA» и «конфиденциальная информация» важны ещё до заключения основного договора?

Практика ЕС и США исходит из того, что договорная база — самостоятельный слой охраны. «Соглашение о неразглашении» (Non-Disclosure Agreement — NDA) фиксирует обязанности сторон, объём допустимого использования и ответственность, а также облегчает применение обеспечительных мер. В белорусском праве дополнительную защиту создаёт обязанность добросовестности на стадии переговоров (статья 404-1 ГК): даже при незаключённом договоре раскрытые конфиденциальные сведения защищены от использования и разглашения. Такой «контур до сделки» признаётся лучшей мировой практикой управления риском

Как действовать белорусской компании, если утечка произошла за рубежом: что проверяет зарубежный суд?

Суд в ЕС, Великобритании или США будет оценивать три блока: реальность режима, доказательства неправомерного получения/использования, причинную связь и размер вреда. В Германии по GeschGehG проверяют наличие «законного интереса в сохранении тайны»; в Великобритании — соответствие критериям Директивы; в США — соответствие определениям DTSA, включая возможность гражданского изъятия (civil seizure) при риск-сценарии. В корпоративных руководствах и аналитике подчёркивается необходимость заранее формировать «следы» мер: реестр секретов, пометки, журналы доступа, NDA.

Практическая рекомендация: как соединить национальный и международный контуры защиты

Рациональный порядок действий для трансграничных проектов таков: на белорусской стороне — поддерживать реальный режим по Закону № 16-З и ГК (перечень, допуски, пометки, ИТ-контроли); в договорах с иностранными партнёрами — формулировать NDA с оговоркой о применимом праве и юрисдикции, а также с процессуальными оговорками о конфиденциальности материалов в суде; при признаках нарушения за рубежом — одновременно готовить ходатайства об обеспечительных мерах, включая просьбы к судам ЕС применять меры конфиденциальности по статье 9 Директивы 2016/943. Такой комбинированный подход конвертирует «разумные меры» в доказуемость, что признаётся и в руководствах ВОИС, и в правоприменительной практике ЕС и Великобритании.

Как это соотносится с экспертизой нашей команды и материалами e-sud.by

Практические обзоры по коммерческой тайне, персональным данным и переговорам по статье 404-1 ГК акцентируют на необходимости живого режима, договорных конструкций и процессуальной дисциплины. Эти тезисы полностью согласуются с международной практикой: без «следов» мер конфиденциальности и корректной договорной базы шансы на эффективные обеспечительные меры и взыскание убытков снижаются.

Итог: почему ответственность за разглашение коммерческой тайны сегодня — трансграничный риск

Международная практика демонстрирует высокую готовность судов защищать коммерческие секреты при наличии реальных мер их охраны. ЕС задаёт единые стандарты и процессуальные фильтры конфиденциальности; Великобритания и страны общего права применяют мощные обеспечительные механизмы — «поисковый ордер» и «замораживание» активов; США предоставляют федеральный гражданский иск (DTSA) и уголовные составы (EEA) с экстерриториальными элементами. В Беларуси действуют собственные нормы публичной и частной ответственности, сочетающиеся с международным минимумом ТРИПС. Для бизнеса разумная стратегия — превратить «режим» в документально подтверждённую систему и заранее заложить трансграничные инструменты защиты в договоры и процессуальные оговорки.

Почему удобно поручить проект нашей команде

ООО «Экономические споры» сопровождает проекты по коммерческой тайне на стыке национального и международного права: аудит режима и документооборота, разработка NDA и регламентов доступа, подготовка процессуальных стратегий по обеспечительным мерам в иностранных юрисдикциях, ведение дел в арбитраже. Руководитель Сергей Белявский 20 лет работал в системе экономических судов (10 лет — судьёй), ныне — рекомендованный арбитр МАС при БелТПП, автор 5 книг и более 1200 публикаций.

Команда состоит из юристов со стажем 15–25 лет, отмеченных профессиональными наградами и регулярно выступающих спикерами; офисы в Минске (ул. Кульман, 11) и Гродно (ул. Калючинская, 23), рабочие языки — русский, английский (English) и польский (Polski), партнёрская сеть охватывает более 40 стран, расчёты с зарубежными клиентами упрощает счёт в PKO Bank Polski. Оставьте заявку на консультацию на нашем сайте https://e-sud.by/ — предложим план действий с учётом юрисдикции партнёра и целевых мер защиты.