Более двух веков прошло со времени написания романа Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей» — произведения, навсегда изменившего жанр научной фантастики и подарившего миру архетип монстра с душой. Неудивительно, что за это время вышло бесчисленное количество прямых театральных и киноадаптаций и еще десятки вариаций на тему. Сюжет остается прежним: исследовательский корабль на Северном полюсе подбирает изможденного Виктора Франкенштейна, которого преследует созданное им Существо.

Дель Торо делит свой монументальный фильм продолжительностью два с половиной часа на главы. Первая рассказывает историю Виктора, вторая — его творения. Благодаря возможности услышать обе стороны эту экранизацию можно назвать одной из наиболее приближенных к оригинальному тексту; при этом режиссер расставляет множество акцентов, важных лично для него.

«Франкенштейн» с детства был любимой книгой Гильермо, и с началом карьеры его главной мечтой стало ее воплощение на экране. Режиссер признавался, что всегда видел эту историю как конфликт отцов и детей. После того как он сам стал отцом, тема заиграла по-новому. В этом плане предыдущая работа деть Торо «Пиноккио» (тоже ревизия классики) резонирует с «Франкенштейном». Оба фильма движимы чувством скорби и повествуют о рождении без материнского участия, заранее лишая женских персонажей субъектности, так ее и не возвращая.

Идея воскрешения мертвой плоти приходит на ум Виктору после смерти обожаемой матери, чья сцена похорон — одна из самых эстетически завораживающих в картине. Затем он влюбляется в Элизабет, невесту младшего брата. Она — тот же оплот доброты и чистого сердца, что и мама. Этой рифмы достаточно, чтобы покорить сердце безумного ученого, но, увы, недостаточно для зрителя.

Безымянное творение получается сплавом из характеров двух фигур. Он любознателен и нежен, как Элизабет. Девушка, уставшая от лоска светских приемов, предпочитает проводить время в компании насекомых. При встрече с Существом она способна распознать и восхвалить его невинность и детскую тягу к знанию. Однако и XIX век в фильме, и наш сегодняшний мир больше похожи на Виктора — властного, яростного, не гнушающегося насилия. В детстве он не был любимцем строгого отца и потому с собственным «сыном» обращается точно так же.

Как бы Существо ни тянулось к свету, внешний мир вынуждает его быстро повзрослеть и стать зеркалом окружающей жестокости. Двухметровый Джейкоб Элорди в объемной одежде и с бородой возвышается над противниками; его тело, собранное из множества павших солдат, испещрено шрамами. Ни актер, ни грим совсем не походят на ранние экранные воплощения Существа. В этот раз его образ без винтов и болтов подвержен развитию: от облика незащищенного младенца во взрослом, словно мумифицированном теле, к грузному мужчине, заработавшему еще больше шрамов на пути к мести Создателю.

Вопрос о том, как мы приводим в мир новых людей, остро стоит для дель Торо. Способен ли человек, выросший в доме без любви, дать ее своему ребенку? И кто тогда настоящий монстр — собранное из трупов Существо или человек, решивший сыграть роль Бога? Режиссеру удается найти небанальные подходы к этим вопросам в магическом мире чистейшей готики, которую сегодня почти не снимают. Величественные замки и удивительная лаборатория Виктора — результат скрупулезной работы художников-постановщиков, отказывающихся от спецэффектов. Правда, некоторые эпизоды фильма все же потребовали использования CGI и слишком сильно выбивают из погружения в магический реализм картины.

Для тех, кто видел хотя бы пару главных работ монструозного сказочника дель Торо, «Франкенштейн» не станет сюрпризом. Режиссер работает со своими классическими темами, жанрами и любит монстров, как никто из ныне живущих авторов. С одной стороны, отсутствие новых подходов делает фильм не особо выдающимся, с другой — является суммой всех достижений дель Торо. Спотыкаясь на многих сюжетных поворотах и частом отдалении зрителя от героев широкоугольной оптикой, фокус режиссера направлен лишь на отношения Творения и Творца — на теме, которую мальчик из католической семьи хотел рассказать десятилетиями. Быть может, теперь, когда Гильермо смирится с тем, что главная мечта осуществлена, он сможет найти новую — и подарит нам уже оригинальные, ранее невиданные сюжеты.

Разговоры о кризисе больших студий, снимающих супергеройское кино, не прекращаются уже несколько лет. Каждая новая попытка сказать что-то новое и расширить вселенную лишь вбивает очередной гвоздь в крышку гроба. Прошло всего несколько месяцев после релиза очередного сюжетного и кассового провала, которым обернулся «Капитан Америка: Новый мир». Marvel дрейфует в своей необъятной киновселенной, поставив все на возвращение Роберта Дауни — младшего в «Мстителях: Судный день», а пока заполняет график театральных новинок более локальными историями. Удивительно, но именно такое, сильно оторванное от масштаба франшизы кино стало одним из самых высокооцененных проектов, заодно проложив в сцене после титров приятный мостик к «Фантастической четверке». У «Судного дня» теперь точно повысится планка качества.

Задолго до премьеры «Громовержцев*» фанаты разгадали значение звездочки в названии как сноску «Новые мстители». Но ее можно расценить и как незначительный комментарий, небольшое уточнение к 35 предыдущим полнометражным фильмам студии. Хоть это и не избавляет зрителей от важности понимания всех этих картин и просмотра всех сериалов, «Громовержцы*», в отличие от того же «Нового мира», талантливо избегают топорного пересказа биографий героев, хорошо знакомых только самым ярым фанатам.

В центре сюжета — «черная вдова» Елена Белова (Флоренс Пью). Она все еще очень остро переживает смерть сестры и на автомате выполняет приказы главы ЦРУ Валентины Аллегры де Фонтейн (Джулия Луи-Дрейфус). После очередного убийства по указанию нервы Лены сдают, поэтому она просит лучшего отношения к себе, признания заслуг и более публичного присутствия в мире. Валентина готова предоставить все это, но только после самого-самого последнего задания. Прибыв на место назначения, Елена оказывается запертой в комнате с другими наемниками Валентины, и понимает, что их всех послали сюда, чтобы они убили друг друга. Работодательнице грозит импичмент, потому она скрупулезно подчищает все секретные данные, включая собственных наемников. Раскусив подставу, герои-неудачники вынуждены объединиться и найти подобие общего языка, чтобы выбраться из ловушки.

Компанию Лене составляет агент США Джон Уокер (Уайатт Рассел), неосязаемая «Призрак» Эйва Старр (Ханна Джон-Кэймен) и загадочный парень Боб (Льюис Пуллман), потерявший память о том, как он сюда попал. Позже к ним присоединяется приемный отец Лены, русский агент Алексей «Красный страж» Шостаков (Дэвид Харбор), и ушедший в политику «Зимний солдат» Баки Барнс (Себастиан Стэн). Из новых лиц стоит отметить звезду «Чудотворцев» Джеральдин Висванатан (помощница Валентины), которая умеет даже второстепенного персонажа сделать ярким и запоминающимся.

Звездный состав великолепен, но главная сила фильма в руках Флоренс Пью. Она сражается, шутит, сближается с командой, сохраняя невозмутимо хмурое лицо и очаровательно-ироничный русский акцент. Ее сломленная душа становится отражением пустоты в душе Боба, превращающегося в главную надежду и опасность фильма. Здесь нет перемещений между вселенными, инопланетных монстров или богов — только простые люди без сверхспособностей, но с болью в сердце. У «Громовержцев*» не получается всерьез проговорить сложную тему депрессии, но попытка по-подростковому умилительна и свежа для многолетней истории о непобедимых мужчинах в трико.

Поверхностная проработка основной темы и столь же неглубокое раскрытие остальных членов команды искупаются свежим авторским взглядом. Над режиссурой и сценарием работал дуэт, вместе занимавшийся «Грызней», а по отдельности — «Медведем» и «Шучу». Создание суперхитов последних лет выгодно отличает эту команду от набивших оскомину братьев Джо и Энтони Руссо.

«Громовержцы*» точно не спасают MCU от многолетнего кризиса, но дают зрителю приятную, незамысловатую отдушину с хорошим ритмом и отличными актерскими выступлениями. Не будь у Marvel столь затянувшейся череды неудач, этот фильм, возможно, не казался бы столь выигрышным, но в сравнении это — приятный эксперимент, который может напомнить большим студиям, что необязательно строить замысловатые сюжеты и закапывать каждый кадр в спецэффектах, чтобы добиться зрительской любви.