В новом своем детище, выпущенном на отечественные экраны компанией «КАРО Фильм», Юрий Грымов занимается, в сущности, весьма радостным делом – признаётся в любви к кино. Конечно, совершает он это не столь радикально, как, скажем, Тарантино в «Бесславных ублюдках», который меняет ход мировой истории в целях демонстрации непобедимой мощи кинематографа, – однако и не без традиционного грымовского визуального экстремизма. Вообще, изображение здесь бесспорно великолепно: эстетская игра теней на стенах, сетчатые тени на лицах, крупный план глаза, неуловимо слепнущего внутри фантасмагорической картинки, – везде Грымов доводит зрительный нерв, зрительную плоть фильма до совершенства и частенько переводит через него (как слепого через дорогу), блаженно и со смаком окунаясь в явный китч. По крайней мере, неоднократное явление смерти в ипостаси обнаженной женщины, от коей видна лишь агрессивно наставленная на зрителя грудь с прилегающими элементами торса, всякий раз граничит с дурновкусием. С другой стороны, кадр с этажеркой, сверхмедленно падающей под песню «Надежда» в исполнении Анны Герман, вполне может войти в учебники киноискусства, настолько точно и завораживающе он сделан.

Тут, впрочем, довольно быстро обнаруживается существенный парадокс: непрерывное наращивание изобразительного арсенала происходит не где-нибудь, а в фильме под названием «На ощупь», повествующем о тактильной (естественно, какой же еще?) жизни слепого. В середине картины, правда, слепой на некоторое время прозревает, чтобы открыть для себя силу киноискусства, однако принцип его существования остается прежним: «Человека можно понять только на ощупь». Отсюда и протест против «гладкости», бесфактурности, бескачественности современного массового искусства: проводя по нему рукой (в прямом и переносном значении), ощущаешь только пустую, стерилизованную, стандартную поверхность; в этом смысле музейный экспонат под стеклянным колпаком и стриптизерка под точно таким же стеклянным колпаком – человек и вещь – абсолютно равны в своем отсутствии, зашлифованные до неразличимости с окружающим миром.

Здесь, однако, Грымов радостно увлекается социальной критикой, в которой не очень силен, поскольку регулярно сбивается на банальности. Ну кто, в самом деле, станет спорить с тем, что телевизор – это мусор и что по ТВ специально демонстрируют искаженную реалити-кошмарами картину мира, дабы покрепче прокомпостировать и прозомбировать уткнувшееся в «ящик» народонаселение? Противопоставлением хорошего кино, с одной стороны, и телевидения за компанию с плохим кино («– Дед говорил, что кино надо смотреть. – Про сегодняшнее кино иногда лучше прочитать»), с другой, Грымов, впрочем, не ограничивается. Подобно пророку, разгневанному нечестием своего народа, запутавшегося в идолах и золотых тельцах, режиссер гремит праведным обличением: вместо актуального искусства, устраивающего социально значимые перформансы на тему захвата заложников, спонсоры готовы финансировать лишь выращивание шампиньонов, ибо в наш развращенный век (кстати, а был ли на протяжении мировой истории хоть один мыслящий человек, который не воспринимал бы свой век как развращенный?) актуально лишь «грести бабки». Подобное обличение, с энтузиазмом продолжаемое Грымовым на пресс-конференциях по окончании показов, разумеется, понятно, особенно учитывая крайне извращенную схему финансирования российского кино и поистине сомалийского размаха видеопиратство. Однако стоит ли со столь раскаленным пафосом декламировать столь общие места и стоит ли до такой степени в лоб клеймить массмедиа сдавленным восклицанием прозревшего (во всех смыслах) телезрителя: «Настя, мир ужасен!»? Как будто никто и не догадывался об этом прискорбном факте…

Vlad Dracula

Скай Райли — всемирно известная певица, год назад угодившая в громкий скандал. Злоупотребляя наркотиками, она спровоцировала автокатастрофу, в которой погиб ее бойфренд. Поборов зависимость в рехабе, звезда рассчитывает вернуться на сцену. Однако подготовка к туру дается нелегко: на Скай постоянно давит властная мать и по совместительству менеджер, а ввиду изнурительных репетиций у нее болит спина, травмированная в результате аварии. Накануне выступления исполнительница связывается с другом-наркоторговцем, чтобы приобрести викодин. Приехав к приятелю в квартиру, певица замечает, что тот ведет себя очень странно. В определенный момент он начинает болезненно улыбаться и разбивает себе лицо стальным блином от штанги. После этого жизнь Скай превращается в кошмар наяву.

«Улыбка 2» — сиквел одного из самых успешных хорроров последних лет. В основу первой «Улыбки» Паркера Финна легла его же короткометражная работа «Лора не спала», впечатлившая боссов Paramount. Ничего принципиально нового в придуманном им концепте, впрочем, не было. Некое мистическое проклятие, подобно «Звонку», убивает людей спустя неделю, а смертоносный вирус распространяется экстравагантным способом, как в «Оно приходит за тобой» (там был секс, тут — улыбка). В противовес «возвышенным» ужастикам A24, картина дебютанта Финна целиком скроена из примитивных джамп-скейров, обилию которых позавидовал бы даже Джеймс Ван. Однако при бюджете в $17 млн незамысловатый, в общем-то, фильм ужасов собрал по всему миру свыше $200 млн и тут же получил продолжение. Как водится, важную роль сыграла маркетинговая кампания (нечто подобное в этом году случилось с «Собирателем душ»). Хотя, вероятно, целевая аудитория попросту соскучилась по старомодным хоррорам, когда атрибуты жанра используются не ради социального высказывания, а чтобы заставить зрителя вжаться в кресло кинотеатра.

Сиквел сделан по тому же шаблону, что и первая часть. Как и прежде, фильм открывает эффектный пролог, снятый одним кадром, где персонаж Кайла Галлнера из оригинала передает проклятие следующей жертве. Основной же сюжет строится вокруг новой героини — поп-звезды с темным прошлым, которая проходит примерно тот же путь, что и психотерапевтка до этого. Правила выживания разжевываются заново, поэтому втянутся даже те, кто пропустил первую часть. Но есть одно но — по заветам сиквела, кровавых эпизодов-шоустопперов стало в разы больше. Причем иногда это шоустопперы буквально: в фильме есть несколько танцевальных номеров, где мастерски создается саспенс, тогда как кульминация разворачивается на масштабном концерте. Все это непременно напомнит «Ловушку» — с той разницей, что исполнительница главной роли Наоми Скотт, в отличие от дочери М. Найта Шьямалана, действительно талантливая певица. И актриса при этом, как выяснилось, не менее потрясающая. Именно благодаря мимике Скотт, неизменно запечатленной крупным планом, этот хоррор во многом и работает. В небольшом, но запоминающемся эпизоде появился Рэй Николсон, сын того самого Джека Николсона. Он играет погибшего бойфренда героини. О его актерских способностях судить сложно, но кое-что от отца он унаследовал точно — жуткую улыбку. В предложенных обстоятельствах это куда важнее.

«Улыбка 2» — редкий случай, когда сиквел оказался лучше. Да, перед нами по-прежнему набор простеньких скримеров, однако есть и по-настоящему выдающиеся сцены, выполненные очень уж изобретательно. Некоторые из них приправлены изрядной долей юмора, что пошло фильму лишь на пользу. Поклонникам экранного насилия теперь также будет на что посмотреть. Беспроигрышный вариант в преддверии Хэллоуина.